***
Холод и слякоть совсем не располагают к романтике. Даже наоборот, порою, вызывают депрессии и мизантропию. И когда с неба не то сыплет, не то льет непонятно что, когда сырость пытается пролезть в любую щель одежды, когда под ногами чавкает отвратительная жижа, хочется забиться в угол теплой комнаты, задернуть портьеры и, закрыв глаза, слушать что-нибудь теплое и солнечное в наушниках. В полном одиночестве...
Наскоро перекусив и собравшись, Илья открыл дверь и несколько секунд постоял на пороге, собираясь с духом перед погружением в эту мерзкую весну. Крупные снежинки и капли дождя тут же залепили лицо. Кажущаяся ровной дорожка, с чавкающим звуком, по щиколотки обняла ставшие на нее ноги. «А ведь еще метров триста до остановки идти... Гадость!» - он вытер лицо и натянул поглубже капюшон. Через мокрую завесу были видны собратья по несчастью, кое-как перебирающиеся через снежные болота.
Нутро холодного и грязного автобуса после этой водяной вакханалии на улице воспринялось почти как райский сад — здесь не лило на голову и не сбивало с ног ветром! Можно устроиться поудобнее и наблюдать за терзающей город стихией в пол уха слушая переругивания водителя и пассажиров и музыку, звучащую в колонках.
Зашипела дверь, простучали каблучки и место перед Ильей заняла девушка. Она сняла капюшон и... Именно такими он всегда представлял себе эльфийских дев. Эти тонкие черты лица, большие и глубокие глаза... В этих глазах можно утонуть. И он утонул. Исчезло все — и автобус, и безрадостный вид из окна. Все...Остались только он и она.

И была весна чистая как горное озеро и пьянящая как молодое вино.
И солнечные лучи играли на тонкой диадеме, венчавшей прекрасное чело.
И озорной ветер играл складками платья и светлыми локонами девы.
И была она прекраснее весны и легче дыхания ветерка.
И стоял пред нею тот, в чье сердце вошла она легкими шагами и стала смыслом и Вселенной.
И слова лились быстрым ручьем, слова колыхали мягкими волнами реки.
И были они словами любви.
И слова низвергались водопадом, слова окутывали и кружили водоворотами.
И были они словами страсти.
И говорил он о тьме, поглощающей его, когда любимой нет рядом.
И говорил о свете, даримом ею и затмевающем все светила...


-Ну и че ты вылупился?
«Какой противный голос!» - подумал Илья, вырваный из своих грез. Перед ним было лицо прекрасной незнакомки. «Хоть что-то здесь есть прекрас...»
-Ты что, совсем оглох? Чего на меня уставился, придурок?
Шок от того, что этот неприятный хриплый голос исходил из уст «эльфийской девы» поначалу даже перевесил и «вылупился» и «придурка». Диссонанс был просто ошеломляющим! В первое мгновение Илья хотел отшутиться, мол, понравились вы мне, но понял, что дальнейшее общение с этим существом ничего кроме новых оскорблений не принесет. Пробормотав что-то типа «прошу прощения», он отвернулся к окну...

И таяла на глазах прекраснейшая из дев.
И исчезала легкость и меркнул свет.
И жало, ядом сочащееся, показалось из уст ее.
И взгляд холодный и злобный убивал все вокруг...

Автобус подошел к остановке и Илья направился к выходу.
-Развелось извращенцев! - прохрипел голос существа и добавил такой оборот, которому позавидовали бы грузчики на рынке. Еще раз вздрогнув, как от прикосновения к ране Илья вышел в дождь.
Холод и слякоть совсем не располагают к романтике. Даже наоборот, порою, вызывают депрессию и мизантропию.
Холод и слякоть... Да, и грязь. Особенно — грязь...